Джордж Кокс - Моя первая белая клиентка[ Смерть в Панама-Сити. Моя первая белая клиентка. Змея]

— И не знаю, что сказать. Складывается впечатление, что у них было какое-то общее дело. Фолли улетел на Си-46, но не привел самолет обратно. Может быть, для него было неожиданностью, что Дарроу собирается улететь в Майами в пятницу утром.

Рассел сказал, что его это тоже весьма удивило.

— А ваше мнение относительно Луиса Кастанцы?

— Он — великолепный метрдотель. Он прекрасно знает, как все должным образом приготовить и подать.

— Он — португалец?

— Я немного сомневаюсь.

— Квесада упоминал, что у него португальский паспорт.

— У многих беженцев португальские паспорта. — Гиббс поджал губы. — Я разговаривал с ним. По его акценту и некоторым мелким признакам я бы сказал, что, скорее всего, он из Центральной Европы, хотя, конечно, я не могу сказать точно.

— У него есть какие-то политические убеждения?

— Ничего такого не знаю.

Рассел кивнул и немного подумал, ему в голову пришла новая мысль.

— Дарроу ведь был замешан во множество дел, не так ли?

— Да, вы правы.

— Он вел дела с Фолли, занял деньги под ресторан и, если верить Кастанце, украл копию секретного соглашения. Он также занял деньги под залог двух судов. Человек, который ведет такую бурную деятельность, должен иметь своего адвоката, не так ли?

— Да, действительно.

— Вы случайно его не знаете?

— Нет, но я, пожалуй, мог бы это выяснить, когда мы вернемся в редакцию. — Гиббс допил свое пиво, взглянул на часы и отодвинул стул. — Я думаю, пора идти.

Рассел протянул руку и задержал его.

— Не могли бы вы сделать еще вот что… — Он помолчал, собираясь с мыслями, пока Гиббс молча смотрел на него.

Эта мысль сложилась у него где-то в глубине сознания еще в тот момент, когда ушла Лола Синклер. Ему было совершенно ясно, что она располагает какой-то информацией или действует по поручению кого-то, такой информацией обладающего. Ведь она специально пришла к нему, чтобы сообщить, что часть этой информации или она вся может быть продана. Поэтому логично было предположить, что может появиться кто-то еще, вполне возможно — сам убийца. Если Лола была намерена продать эту информацию тому, кто даст большую цену, почему бы тогда…

— У вас есть друзья в местных банках, здесь и в зоне канала?

Гиббс улыбнулся, хотя его глаза продолжали внимательно наблюдать за Расселом.

— У меня есть друзья повсюду.

— Но, наверное, не во всех банках.

— У меня есть друзья, у которых есть свои друзья во всех банках. Вы ведь знаете, их здесь не так много. А что вы имеете в виду?

— Мне хотелось бы знать, не снимет ли сегодня со счета кто-нибудь из тех, о ком мы говорили, крупную сумму наличными.

— Ничего себе! — Улыбка Гиббса исчезла, и уголки его губ опустились. — Вы же адвокат. Вы должны знать, что банки очень неохотно делятся такой информацией.

— Официально — да.

— Так это следует сделать неофициально?

— Я пола гаю, что не обязательно делать это официально.

— Вы думаете, это может оказаться важным?

— Да.

Гиббс почесал подбородок и нахмурился. Он снова осмотрел танцплощадку и бар и перевел взгляд на Рассела, все еще нахмурив брови. Потом он пожал плечами.

— Я скажу вам, что я сделаю. Думаю, что я смогу… смогу собрать такую информацию, но только конфиденциально. Я оказываю услуги, другие люди в газете оказывают услуги и в ответ нам тоже оказывают услуги. Я могу получить эту информацию, но…

Рассел улыбнулся в ответ.

— Знаю, что вы имеете в виду. Я не собираюсь проводить расследование или использовать эту информацию для свидетельских показаний. Обещаю, если вы получите эту информацию конфиденциально и передадите ее мне, а я передам ее еще кому-то, то вы сможете отрицать, что мне что-то говорили; и в любом случае ваш человек в банке может отрицать, что когда-либо передавал вам эту информацию.

— Все несколько сложно, — сухо сказал Гиббс, — но суть дела именно в этом.

— Это меня вполне устраивает, — кивнул Рассел. — Если дело дойдет до того, чтобы эту информацию использовать, то полиции не будет никакого дела, кто, кому и что сказал; они пойдут прямо к управляющему банка и сами все узнают.

Гиббс встал. Он признал, что Рассел прав и кое-что можно сделать. Затем они снова вышли на улицу, освещенную ярким горячим солнцем, миновали здание, пересекли улицу и зашагали по бульвару, выходившему к зданию редакции с другой стороны.

— Где ваша машина, или вы пришли пешком? — спросил Гиббс.

— У главного входа.

— Я встречусь с вами там и посмотрим, что удастся узнать насчет адвоката, — с этими словами он нырнул в дверь, а Рассел прошел за угол к своему автомобилю.

Гиббс появился спустя минуту или две.

— Хосе Ибарра, — сообщил он, — у него контора там, на улице нотариусов. Я скажу водителю, где это.

Он бросил водителю несколько слов, Педро кивнул и улыбнулся. Гиббс снова взглянул на Рассела.

— Позвоните мне позже. Остальное может потребовать некоторого времени. И если что-то пойдет не так, — он подмигнул, — вы знаете, куда пойти.

13

Когда такси покатилось вниз с холма, Джим Рассел наклонился к водителю и спросил, не будут ли они проезжать мимо ресторана «Перешеек». Получив в ответ кивок и быстрое: «Si, я имею в виду, да, сэр», — Рассел велел сначала остановиться там.

В полдень в «Перешейке» было прохладно, темно и тихо. Столы накрыты, но посетителей не было. То обстоятельство, что ресторан не был закрыт по случаю смерти Макса Дарроу, лишь слегка удивило Рассела, и он поднялся в бар, где темнокожий юноша в белом переднике и куртке высыпал в мусоропровод полную корзину подтаявших кубиков льда. Одинокий бармен еще только повязывал свой фартук, Рассел спросил его, не слишком ли рано, чтобы получить пива, и тот ответил вопросом:

— Местного или импортного?

— Местного.

Бармен достал бутылку, на которой было написано «Бальбоа», откупорил ее и налил в охлажденный стакан. Попробовав, Рассел убедился, что оно отнюдь не дурное, и спросил, не приходил ли еще Кастанца.

— Нет, сэр, — ответил бармен и посмотрел на часы на стене. — Обычно он приходит незадолго до полудня.

Рассел кивнул и, глотнув еще пива, прошел через вращающиеся двери на кухню. По американским стандартам она выглядела низкой, темной и загроможденной, но печи и огромных размеров холодильник были вполне современными и, что значительно важнее, ни один из полудюжины работавших там мужчин и женщин не обратил на него никакого внимания, когда он миновал пару кладовок и открыл дверь, которая вела, как он и предполагал, в проход, отделявший квартиру Дарроу от соседнего дома.

Сам проход был шириной примерно в шесть футов, и когда Рассел остановился под зарешеченными окнами спальни Дарроу, то понял, что понадобится изрядное усилие, чтобы взобраться на подоконник, хотя если кому-то понадобилось бы спрыгнуть вниз, то высота не превышала пяти футов.

Такие же окна были и в гостиной. Потом он подошел к тяжелой деревянной калитке, верхняя часть которой, опутанная колючей проволокой, возвышалась примерно на фут над его головой. Сейчас калитка была заперта на щеколду и скобу с продетым через них прочным засовом; он отодвинул его, открыл калитку и посмотрел на надпись по-испански, которая, как он полагал, предназначалась для поставщиков, так как рядом была кнопка, от которой вдоль нижней части стены шел тонкий провод. Внутри скоба местами была вытерта до блеска — очевидно, по ночам она запиралась не на засов, а на висячий замок.

Влекомый до этого исключительно любопытством и какими-то весьма неопределенными мыслями, Джим вдруг громко расхохотался: просто ему пришло в голову, что он разыгрывает из себя детектива и занимается пустой тратой времени — такой специалист, как Гектор Квесада, несомненно, обследовал и проход, и калитку, и окна наверху, проверив все возможности, если те действительно существуют.

Вернувшись обратно к недопитому пиву, он спросил бармена, симпатичного темнокожего парня в белом фартуке и белой рубашке с черным галстуком, не приходила ли обедать Лола Синклер.

— Иногда она приходит, — ответил бармен, — иногда нет. Как правило, она появляется после полудня.

— Вы не знаете, где она живет?

Бармен принес телефонную книгу. После недолгих поисков он нашел нужное место, отметил его указательным пальцем и потянулся за блокнотом и карандашом. Рассел наклонился над стойкой.

— Если уж вы занялись этим, — сказал он, — то посмотрите заодно и адрес Ала Фолли.

Бармен так и сделал, вырвал листок и протянул его через стойку. Рассел поблагодарил, глотнул еще пива, так и не допив до конца, порылся в кармане и положил на стойку четверть доллара; повернувшись, чтобы уйти, услышал, как бармен сказал:

— Спасибо, сэр.